Перечеркнуть прошлое - Страница 25

Он не появился в больнице, что весьма обрадовало Лару: кажется, удастся провести вечер в спокойной обстановке. Она будет смотреть видео и отдыхать. Какое наслаждение!

Однако забыть Брайса Келлермана было непросто, тем более что фильм оказался невероятно скучным и длинным. Лара уже подумывала, не отправиться ли ей в постель, когда зазвенел дверной колокольчик.

Часы показывали полдесятого вечера, и она уже переоделась в короткую ночную сорочку с симпатичным мишкой на груди и забавной надписью «Обними меня». Совершенно неподходящий вид для приема гостей. Однако звонки стали настойчивее, и мысли Лары переключились на тетю… Хотя, если бы ее состояние ухудшилось, кто-нибудь из больницы немедленно связался бы с родственниками. Может, Брайс побывал в больнице и теперь… Лара помчалась к двери.

— Я уже думал, ты не собираешься открывать.

— Что-то случилось? Хелен стало хуже?

— Тпру! — Он поднял вверх руку. — Ничего страшного, я задержался на работе, вот и все. Не слишком поздно для ужина?

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Вопрос был странным, и ответ Лары это подтвердил.

— Ты считаешь, мой вид подходит для ужина?

Он попытался скрыть смущение за усмешкой.

— Это зависит от того, где мы будем есть. Если дома, то совсем неважно, что на тебе надето.

Ночная сорочка выглядела миленько, надпись «Обними меня» — многообещающе. Мысли Брайса унеслись в просторы фантазий, которые трудно было назвать добродетельными. Носит ли она нижнее белье под невесомым щелком? Ему захотелось прикоснуться к мягкой коже, узнать ее вкус, вновь ощутить чувственный жар тела.

— Слишком поздно для ужина, — резко отозвалась Лара.

Возможно. Для нее.

— Прости, — продолжал он, — но кое-кому жизненно необходимо поесть, несмотря на поздний час. — Он весело улыбнулся. — Разве ты не поделишься со мной куском хлеба?

В ответ ни улыбки, ни задорного смеха.

— Обслуживай себя сам. — Лара пожала плечами. — Ты знаешь, где все находится.

— А ты ко мне не присоединишься? И даже стакан чая не выпьешь?

В глазах у него горели веселые огоньки, он ни минуты не сомневался, что сумеет завести ее.

Так, значит, поцелуи его ей правятся?.. Что ж, он проверит это позже, а пока желудок у него вопит от голода.

В кухне нашлись ветчина, помидоры и буханка хлеба. Сгодится. Брайс водрузил продукты на поднос, добавил бутылку домашнего вина и два стакана.

Лара свернулась калачиком на кушетке и смотрела телевизор. Она натянула рубашку на колени, так что выглядывали только кончики пальцев.

— Вина? — спросил Брайс, наполнив стаканы и протягивая ей один.

Прошла целая вечность, прежде чем она подняла руку и взяла стакан.

— Хотела бы я знать, зачем ты все это делаешь?

— То есть?

— Навязываешься.

— Навязываюсь? Я думал, что ты… наслаждаешься моим обществом.

Похоже, у нее своя стратегия, и ему надо быть настороже, чтобы не попасть в расставленные силки.

Но он не попадет, потому что именно он, а не она, собирается воспользоваться преимуществом.

Брайс отрезал хлеба, намазал масло, сверху положил ветчину и откусил. Уголком глаза он видел, как Лара наблюдает за каждым его движением.

— Хочешь? — спросил он, не глядя на нее.

— Кусочек, — тихо призналась она, поставив стакан на журнальный столик.

Он отрезал еще хлеба, положил ветчину, украсил свое творение помидором и вручил ей.

— Спасибо.

— Пожалуйста. Могу сделать еще один, ветчины много.

— Я действительно голодна, — призналась Лара, — забыла поесть.

Потому что думала о нем? Рассчитывала? Планировала? Он готов был дать руку на отсечение, что она жалеет о невозможности вернуть прошлое и ответить согласием на его предложение.

— Ты должна была сразу сказать. Мне приготовить что-нибудь?

Лара быстро покачала головой.

— Нет, хватит и бутерброда.

Они вели мирную светскую беседу, и чем больше Лара пила вина, тем становилась благосклоннее и приветливее.

Брайс унес пустые тарелки, но к стулу не вернулся, а перебрался на кушетку, поближе к ней.

— Я… я думаю, тебе пора домой, — поспешно проговорила она.

— Ты считаешь? Откровенно говоря, мне здесь уютно. Мы с Хелен провели много ночей, рассуждая о смысле жизни и вечных проблемах.

— Однако Хелен нет, здесь только я, и я хочу спать.

— А кто тебя останавливает?

Глаза у нее зловеще сверкнули.

— Ты. Гость непрошеный и нежеланный.

С последней формулировкой можно было бы поспорить. Если бы она хотела сохранить дистанцию, давно бы переоделась. Во всем ее поведении явно читался намек, приглашение, хотя, стоит ему только словом обмолвиться, она начнет категорически все отрицать. Брайс оставлял ей единственный аргумент в защиту: все эти манипуляции с одеждой весьма трудны для человека с загипсованной рукой.

— Вернемся к теме нашего дневного разговора, — начал он, внезапно ощутив желание расставить точки над «i». — Я не верю в твое равнодушие ко мне, особенно после того, как ты узнала о моем богатстве.

Лара вызывающе выставила подбородок вперед.

— Тогда ты невероятно глуп.

Ну что за великолепная лгунья! И как прекрасна в гневе: эти прелестные синие глаза, горящие возмущением, тяжело вздымающаяся грудь, обнаженная и беззащитная под тонким хлопком, молящая о прикосновении.

— И ты думаешь, я поверю? Женщине с твоим-то прошлым?

Он попытался незаметно подвинуться к девушке.

— Думай что хочешь, — выпалила Лара, — моя совесть чиста. Мы все совершаем ошибки. Разве ты безупречен?